В настоящее время применяется метод последовательного логического обучения, при котором исключаются ассоциативные вектора мышления или, если они существуют, объявляются "неправильными".
Например, объяснение в 3 классе на уроке русского языка темы "Прилагательное" опирается не на согласование этой части речи с частями текста, а на согласование с главным словом, которое позволяет определить форму зависимого слова. При этом само слово прилагательное, может рассматриваться совершенно отдельно от главного слова с использованием поисковых методов в виде вопроса, окончания и ряда других признаков.
Технически (логически) наблюдается верное обоснование, определение данной части речи. Но при этом ребёнком не усваивается качественное содержание прилагательного, которое обозначает не только признак отдельного предмета, но и более глобальной среды. Таким образом происходит подмена допустимых понятий представления логической формой представления, которую можно опознать на основе определённых признаков и... не знать, как использовать далее.
Практически это выглядит в непонимании ребёнка, почему прилагательное должно рассматриваться отдельно от существительного, к которому относится, текста в целом. Возникающие трудности записывают в разряд "трудностей обучения". На самом деле это трудности "свёртывания мира для ребёнка в точку", узкого направления. С такой же трудностью входит нога в тесную обувь. Потом привыкает. А лет через десять портится нога. Но сверкающие ботинки создают видимость благополучия.

Социальная адаптация детей.
Не секрет, что в данный момент не существует образования как такового. Есть воспитание и обучение. Соответственно, структуры образования, декларирующие обязательность и качественность обучения, в этом случае не гарантируют главного, что это будет получено. Если это не будет получено, новый гражданин состоится в той мере, в которой он обучен и воспитан. Эти два главных фактора и одновременно способа социализации в настоящий момент используются, скорее, для манипулирования с задачей создания гражданина "с заданными свойствами". Такие граждане заполняют довольно странную для социального развития нишу -- "уголовный анклав". Если в 2006 году в местах заключения находилось 538 тысяч человек, то в 2007 -- 821 тысяча. "Уголовный анклав" представляет собой парадигму ценностей человека, не сопоставимую с так называемой "безопасностью общества". Вроде бы понятно, что убийцы и насильники не должны находиться среди нормальных людей. Но общество продолжает их обучать и воспитывать.
Всё начинается с элементарного: подражания. в основном, в детском возрасте. В статье, приведённой в ветке "Общество и люди", рассказывается в "Религии как гегемонии группы" об особенности ребёнка непрерывно копировать всё, что он видит во взрослой среде. При этом он не может остановитьсяв отличии от взрослых. Но взрослым остановиться становится ещё труднее, когда они игнорируют опасное "движение".
Поэтому социальная адаптация должна начинаться с выработки технологий образования, а не с реформирования обучения.
Воспитание же -- задача скорее семьи, нежели кого-то другого. Ценности семьи -- основное, с чем придёт ребёнок к дальнейшему обучению. Каждый из родителей желает блага своему ребёнку. Но некоторые забывают о том, что есть цена блага, а есть и самоценность блага. Эти понятия сейчас взаимозаменены и общество теряет свою самоценность, становится всё менее привлекательным для тех, кто в него вступает. В этом случае "уголовный анклав" как нельзя лучше подходит для того, чтобы в нём обосноваться. Там нет общества, благ, ценностей.Там есть принуждение, обособленность, эгоизм и страх. Эти качества в настоящий момент активно используются в массмедиа с целью установить сторонний контроль псисостояния общества. Терроризм, фильмы, где убивают десятками, хроники происшествий сообщают лишь об одном: ваша жизнь в опасности, защищайтесь! Между строк же следует читать: оставайтесь одни, испытывайте страх, не верьте никому, не испытывайте сострадания, старайтесь мстить.
Такие ценности, безусловно, весьма "ценны" для скрытого анклава общества, позиционирующего себя как экономическая и политическая власть. Адаптировать к ним человека -- значит поддерживать существующую систему. Не адаптировать -- значит вызвать конфликтную ситуацию. В обоих случаях адаптация бессмысленна за исключением той самой "надсистемы". Её создание -- основная задача индиго в настоящий момент.

От непосредственного ума ребёнка такой ум отличается тем, что все связи, замыслы, назначения, намерения, отношения охватываются в чувстве восторга разом.

Информация, которой мы стремимся обладать, на самом деле присутствует в нас. Действительно, чувство восторга, прозрения – и ты знаешь! Именно так оно и действует. Ум предлагает решать задачи нашего Мира, интуиция – Нас Самих. Интуиция рассказывает, ум подсказывает.

В последнее время много говорится о Времени. Однако многочисленные разговоры на эту тему, обычно, сводятся лишь к бесконечному квотированию Тезиса об "одновременности Всего".

Квотирование – неизбежный итог, к которому приходит элемент, потому что по своей сути он и представляет собой эту самую квоту. Совершается информационный круг, говорящий о том, что пройден весь доступный объём резонанса. Раз за разом мы «описываем» себя в Сфере и каждый раз получаем разный объём. Поскольку он разный, то мы начинаем сомневаться в его истинности, потому что по нашим меркам истинность – это совпадение нескольких точек в своём объёме и резонансе. Вообще же, само по себе понятие истинности здесь неуместно. Вот и рушатся главные критерии человека: истинность, правда, справедливость. Что представляет собой человек без них? Существо, безусловно нуждающееся в опёке. Но до новых ли критериев? Если идти путём критериев, то это путь в бесконечность. А там, по нашим представлениям, нет цели. Цель – тоже наш критерий.
С помощью бесконечности можно описать Одномоментность Всего, но в этом случае невозможно сформировать вектор резонанса, не говоря уж о том, чтобы изменить его фазу – просто не будет возможностей. Это тоже самое, что стать Властелином Вселенной, не зная её устройства.
Говорить же о Времени стоит, так как этот критерий определения течения вещества даёт нам возможность ориентироваться в событиях. Другое дело, что разговоры должны быть «не размытыми во времени». Некоторые участники диалога иногда начинают говорить о таких вещах, которые не осознают в должной мере и, соответственно, не могут передать в понятной форме сведения о них собеседнику. Кстати говоря, непонятность исключена в мгновенном обмене в информационном поле. Каждый источник поля идентифицирует себя, так как принадлежит к одному и тому же, т.е. виден с разных сторон. Если же источник о себе умалчивает, то это признак несогласованного элемента поля, духа, практикующего собственную Сферу.

Пересекающиеся поверхности 3 и 1 нашего треугольника образуют в точке А узел типа «Т». Это значит, что поверхность / лежит под поверхностью 3: об этом говорит наш жизненный опыт. Смотрим на точку В — там опять узел «Т», образованный плоскостями 3 и 4: поверхность 3 лежит под поверхностью 4. Переходим к точке С — опять такой же узел и, значит, поверхность 4 лежит под поверхностью /. Но ведь мы только что убедились, что 4 не может быть под /, так как 4 лежит над 3, а 3 — над 1. Следовательно, 4 должна находиться над 1, а узел свидетельствует об обратном. Глаз получает две взаимоисключающие информации: созерцание каждого узла говорит, что все три бруска перпендикулярны друг другу, обход же взором отказывается строить на этих условиях объемную фигуру.
Как же выйти из противоречия? Очень просто: выкинуть один из фактов (излишнее знание только мешает), закрыть пальцем одну из вершин, и произойдет мгновенная метаморфоза: стороны треугольника выскочат из плоскости листа, превратят псевдоплоскую фигуру в объемную, все три брусочка станут перпендикулярны друг другу.
Но оказывается, фрагментарность восприятия, как ее демонстрируют записи движений глаз,— это только вер¬шина айсберга, внешнее выражение глубинных процессов, совершающихся на пути от сетчатки к высшим отделам зрительного аппарата. Попробуем немного продвинуться к ним и для начала поговорим о полях.
Окружающий мир проецируется хрусталиком на сетчатку в виде комбинации светлых и темных пятен (то, что предметы окрашены, вносит, конечно, некоторые особенности, но ведь и краски бывают разной яркости). Соответственно силе света откликаются фоторецепторы, на сетчатке возникает «рельеф возбуждения» (строго говоря, в темноте фоторецепторы не «молчат», а, наоборот, вырабатывают так называемый «темновой ток», который уменьшается по мере увеличения освещенности: эта непонятная особенность фоторецепторов присуща только позвоночным . Вырабатываемый фоторецептором сигнал поступает на биполярную клетку сетчатки и там алгебраически складывается с другим сигналом — от клетки горизонтальной. Это нужно, чтобы учесть среднюю яркость картины и сделать возможным работу зрения и при солнечном, и при лунном свете.
Каждая горизонтальная клетка суммирует возбуждающие и тормозящие сигналы от некоторого количества близко расположенных светочувствительных клеток — нейрофизиологи называют их полем горизонтальной клетки. Поэтому горизонтальная клетка вырабатывает сигнал, учитывающий среднюю освещенность ее поля, а кроме того, поскольку все горизонтальные клетки связаны между собой, и среднюю освещенность сетчатки в целом.
В итоге получается, что после этих сложений и вычитаний ганглиозная клетка, от которой в высшие отделы мозга идет аксон — волоконце зрительного нерва,— передает не абсолютную яркость света, а относительную — плюс или минус от средней энергии светового потока на сетчатке. Так что хотя нейрон зрительной системы способен ответить лишь на стократное изменение входных сигналов, вся она работает при перепадах яркости в сто миллиардов раз, повергая в зависть конструкторов телевизионных систем. Таковы возможности относительных измерений! И не случайно этот принцип — реагировать не на абсолютные, а на относительные изменения — мы видим буквально во всех отделах зрительного аппарата, принцип экономичный, оптимальный по своей сути.

По своей сути работа зрительных клеток сильно напоминает принцип формирования растрового изображения с одной оговоркой: речь не идёт об абсолютной яркости, а речь идёт об относительной. Таким образом основным становится световой луч, существование которого подразумевает данная модель и функция.
Теперь представим, что световой луч пронзает наше пространство и воспринимается некой «сетчаткой», способной функционировать по принципу сетчатки человеческого глаза. Тогда относительные модуляции относительного Луча смогут передавать состояние среды, в которой проходит Луч. Прохождение – здесь основное понятие. Взгляд именно проходит, а не фиксирует.
Описанная ситуация прохождения Луча говорит о том, что в своём принципе она соответствует природе отношений не только в пространстве, но и в некой среде, в которой существует и сетчатка, и пространства. Особенностью такой системы отношений, по-видимому, должна являться относительность в своей сути. То есть ни один не объект не может считаться таковым, пока он находится в такой системе отношений. Как только объект выделяется – исчезает относительность.
Отголосок подобного состояния описан в Библии: райский сад, изгнание на Землю. Если отбросить религиозное основание, то получается, что перед нами описание состояния модуляции для выделения в относительности. Только таким образом и можно попасть на Землю, чтобы родиться на ней.